На каждого умного по ярлыку - Каталог статей

На каждого умного по ярлыку

В истории физиологической науки Советского Союза есть трагическая и позорная страница – Объединенная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, состоявшаяся летом 1950 года. История ее подготовки, движущие пружины организаторов и исполнителей стали несколько лет спустя вполне ясны: используя имя давно уже лежавшего в гробу академика Павлова, объявить себя единственными наследниками. И захватить все руководящие должности, – а тем самым оклады, звания, персональные автомобили (крайне престижный тогда атрибут!), заграничные поездки... Полностью в духе коммунистической доктрины, для которой нет и быть не может разнообразия мнений, экспериментальная школа Павлова объявлялась на сессии единственно верной и достойной развития. Хотя именно в эти годы исследования многих отечественных и зарубежных ученых стали с несомненностью показывать: полученные академиком и его сотрудниками результаты, представлявшиеся полвека назад передовым словом науки, уже не продвигают, а, скорее, тормозят углубленное изучение нервной системы и живого организма в целом. Об уровне «научной дискуссии» на Объединенной сессии можно судить хотя бы по такому факту. Мало кому известный физиолог Н.И. Гращенков и философ-академик Г.Ф. Александров, большевик с 1928 г., упрекали беспартийного академика Леона Абгаровича Орбели (наиболее талантливого сотрудника Павлова) в том, что тот в своей докторской диссертации 1908 года не отразил идей книги Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», хотя книга вышла в свет год спустя после защиты! Когда в Ленинграде в 1935 г. организовывался XV Международный физиологический конгресс, Павлов сказал Орбели: «Я, конечно, заниматься организацией конгресса не смогу. Если вы согласитесь быть моим заместителем, фактически организовать конгресс и провести его, то я оставлю свое приглашение в силе. Если вы на это не согласитесь, то я напишу отказ, скажу, что передумал, что не имею возможности заняться организацией конгресса. Следующим кандидатом является какая-то другая страна, пусть там и собираются». Орбели, понятно, согласился, не раздумывая. А за ними по-солдатски, без затей, рубил Э.А. Асратян, входивший в круг самых правоверных «павловцев»: «Что же следует предпринять для коренного улучшения положения дел с развитием наследия Павлова? В частности, следует освободить Л.А. Орбели от всех занимаемых им должностей (шум в зале),<...>, а также продолжать дальше разгружать его по линии всякого рода комиссий, комитетов, редакций...» – читаем в стенографическом отчете. Орбели сказал, обращаясь к председателю сессии, академику К.М. Быкову, с которым ехал в Москву из Ленинграда в одном поезде и чуть ли не в одном купе: «Даже когда речь идет о преступниках, то им дают прочесть обвинительный акт для того, чтобы они могли защищаться <... > Мы – несколько подсудимых – оказались в трудном положении, потому что нам зачитывают здесь заранее написанные выступления <...> без того, чтобы мы имели возможность проверить – до конца ли читаются те или иные выдержки, в каком контексте они сказаны...» Раздались аплодисменты. Быков поднялся и зловеще произнес: «Эти жалкие хлопки свидетельствуют, что не все в этом зале еще отдают себе отчет в том, что здесь происходит!..» Сразу после сессии началась чистка. Увольняли всех, объявленных «антипавловцами». По известному, хорошо отработанному советскому сценарию дальше следовало ожидать ареста, допросов, сибирских лагерей... Но публично униженных ученых почему-то оставили в покое. Скорее всего, на время. Мстительность и злопамятность коммунистов, имеющих власть, общеизвестна. Сомнительно думать, что в машине сталинских репрессий заклинило какую-то шестеренку. А вот то, что Сталину нравилось растягивать мучения своих жертв, играть с ними, словно кот с мышью, – другое дело... «Мышью», скорее всего, суждено было стать и Николаю Александровичу. И что с того, что в 1948 г. за книгу «О построении движений» он был награжден Государственной (тогда Сталинской) премией СССР. Это не было спасательным кругом. Уж если академику Орбели не поздоровилось, то на что мог надеяться обыкновенный член-корреспондент, да не «большой» Академии, а всего лишь Академии медицинских наук?.. Правда, имя Бернштейна на сессии почти не упоминалось. Он работал в Москве, главная же атака была направлена против Орбели и его коллег – большой группы ученых из Ленинграда. Но вместе с ними на Николая Александровича был повешен ярлык «антипавловца». Одна из статей о его творчестве кончалась так: «Выводы. Исходные положения учения Н.А. Бернштейна о построении движений – механистичны и идеалистичны. Н. А. Бернштейн проявил низкопоклонство перед зарубежными учеными. Н. А. Бернштейн нарушил принцип партийности и историзма и обошел в своей монографии молчанием труды многих отечественных физиологов. Н. А. Бернштейн вульгаризировал и извратил учение акад[емика] И.П. Павлова о высшей нервной деятельности. Н. А. Бернштейн умалил значение И.П. Павлова, приписав открытие условных рефлекторных связей Мейнерту. Замалчивание заслуг отечественных исследователей <...>, извращение учения И.П. Павлова о высшей нервной деятельности <...> характеризует антипатриотическую сущность взглядов Н.А. Бернштейна».* * Крестовников А.Н. На порочных позициях: (По поводу книги профессора Н.А. Бернштейна «О построении движений») // Теория и практика физической культуры, 1949. Т. XII, №5, с. 343). «Низкопоклонство» и «антипатриотичность» были синонимами понятия «антисоветская деятельность». Имя Бернштейна надолго исчезло со страниц научных журналов. Ни одна редакция не решилась бы публиковать что-либо подписанное этим автором, к тому же тезкой германского социал-демократа, которого в советской печати иначе как «антимарксистом» и «предателем дела рабочего класса» не поминали. Бывшего заведующего лабораториями (а он занимал эти должности в ЦНИИ физической культуры, в НИИ протезирования, в Институте гигиены труда) понизили до старшего научного сотрудника и отправили в Институт нейрохирургии... Политическая обстановка в стране стала меняться лишь после смерти Сталина в 1953 г. – очень медленно, но все-таки ощутимо. В августе 1955 года в Киеве состоялся VII Всесоюзный съезд физиологов. Его делегаты стоя, громом аплодисментов встретили Леона Абгаровича Орбели. Они забаллотировали К.М. Быкова, прежнего председателя Общества физиологов, восемьюстами бюллетенями из розданной тысячи. Съезд принял решение, в котором о случившейся Объединенной сессии было сказано так: лучше бы ее не было вовсе. Читать тексты, написанные учеными, нелегко. Даже полемизируя, они предпочитают выражения спокойные, скорее, пожалуй, обтекаемые, не любят резких слов и категоричности, слишком хорошо зная, к каким грустным последствиям такие выражения приводят. Резолюция съезда физиологов – не исключение. Но, право же, стоит затратить немного усилий, не особенно вникая в специальную терминологию, чтобы почувствовать масштабы урона, нанесенного науке страны за годы господства проповедников «павловского учения»: «Общая физиология нервной системы, в частности подкорковых образований, физиология спинного мозга, вегетативной нервной системы, физиология кровообращения и дыхания, выделения, эндокринология, витаминология и другие разделы физиологии разрабатывались явно недостаточно. Столь же недостаточно разрабатывались и имеющие огромное значение вопросы физиологии человека, в частности физиология высшей нервной деятельности, вопросы эволюционной физиологии, физиология сельскохозяйственных животных, физиология труда, физического воспитания и спорта, физиологических основ физиотерапии и бальнеологии, синтеза и изучения лекарственных веществ, гормональных препаратов и витаминов, изучение химии и биохимии антибиотиков, биохимии белков, рентгенографического анализа структуры белков, биохимии микробов и др.». Потери, понесенные наукой после нескольких лет абсолютного господства временщиков, превыше всего ставивших себя, были колоссальны. Крупнейшие исследовательские школы – Леона Абгаровича Орбели, Ивана Соломоновича Бериташвили, Лины Соломоновны Штерн, Николая Аполлинарьевича Рожанского, Николая Александровича Бернштейна и других – были лишены возможности работать, выдвигать новые идеи, воспитывать смену... Поэтому одной из первых мер была символическая смена вывески. Вместо «Научного совета по развитию физиологического учения академика И.П. Павлова» сформировали «Координационный совет по проблемам физиологии высшей нервной деятельности». Медленно стало выходить из-под цензурного запрета имя Николая Александровича, с 1955 года пенсионера. Сперва разрешили только инициалы – так подписывались обзоры статей иностранных авторов, которые Бернштейн делал для «Реферативного журнала». Это ли работа для исследователя? Но чувство юмора его не покидало: «Удивительно! – говаривал он. – Целый день читаешь интересные книги, и за это еще платят деньги!» Перемены ускорились после 1956 г., после знаменитого секретного доклада Н.С. Хрущева о преступлениях Сталина. С конца 50-х годов одна за другой появляются статьи Бернштейна по проблемным вопросам физиологии движений, высшей нервной деятельности, биокибернетики. Философские обобщения достижений этих дисциплин и анализ неудач. Но чем же все-таки он десяток лет назад так насолил «павловцам», что они его, как говорится, на дух не переносили? Источник: http://n-t.ru/tp/in/
Категория: Наука \| Добавил: vitalg (29.Янв.2011)
Просмотров: 219

E-mail:
Пароль: