В этой игре нет писаных правил... - Каталог статей

В этой игре нет писаных правил...

В конце 40-х годов ХХ века, когда появились чрезвычайно сложные человеко-машинные комплексы в промышленности, на транспорте, в военном деле, был сторонниками тогдашней технической психофизиологии провозглашен тезис: «...человек может наилучшим образом выполнять свои функции в системе оператор-машина, если он действует подобно простому усилителю, выполняя лишь строго установленную последовательность операций». Да, именно так: психофизиологи думали, что человек действует и управляет рефлекторно: стрелка прибора отклонилась – оператор нажал на кнопку. Однако очень скоро выяснилось, что такой принцип несостоятелен. То и дело люди допускали ошибки, нередко трагические. В противовес этим взглядам Бернштейн выдвинул совсем иную идею, приведенную в эпиграфе к этой главе. Он призывал понять, что для правильного управления оператор не имеет права тупо реагировать на показание стрелок – он прежде всего обязан ясно представлять, почему стрелка отклонилась от нормального положения, и еще яснее – последствия нажатия кнопки. Побуждающий сигнал (световой, звуковой и т.д.) отображает лишь ситуацию, в которой он очутился. Задача деятельности в этом сигнале не содержится. Задачу еще нужно сформировать. Она и формируется как результат столкновения двух информаций: одна – сигнал, вторая – личный опыт того, кто на сигнал реагирует. Налицо столкновение между внешней ситуацией и «внутренним содержанием» данного человека. Поэтому одна и та же ситуация, один и тот же сигнал вызовут у двадцати индивидуумов в общем случае двадцать различных двигательных реакций. Раздражение, побуждение – всего лишь нажим на спусковой крючок, а «выстрел» – все дальнейшее! – есть активное оформление двигательной задачи, активное решение ее. Это указывает путь конструирования любого робота с заданной степенью человекоподобия. Если поставлена задача абсолютной не-отличимости поведения робота и человека, то робот должен быть полностью похож на человека, вплоть до смертности, незащищенности, способа воспроизведения себе подобных и так далее. Иными словами, быть человеком и жить в обществе людей – таков ответ на мечты фантастов. В статье «Новые линии развития в физиологии и их соотношение с кибернетикой», откуда взяты вышеприведенные идеи, Николай Александрович подробно разобрал принцип физиологии активности и вытекающие из него последствия. Что бы мы с вами ни делали, любое наше движение, даже самое ничтожное, есть по сути своей процесс активного воздействия на окружающий мир. Потому что любое живое существо самим бытием своим непрерывно решает задачу, всегда стоящую перед ним: жить. Организм испытывает жажду – надо идти на водопой, испытывает голод – надо добывать пищу. Это значит, что он стремится достичь того состояния, которого в данный момент еще нет, но которое необходимо или хочется обрести. Всё живое постоянно играет с окружающим миром в особую игру на выживание и, если получается, на достижение некоторых благ. Этим живые существа кардинально отличаются от любой машины, сколь бы сверхсложной она ни была. В игре «Жизнь» нет писаных правил, а ходы противника точно неизвестны: «то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет». Поэтому у людей, как высших живых существ, выработалось вероятностное отношение к будущему. Мы представляем потребное нам будущее и определяем пути его достижения, продумывая варианты, и всем этим полностью отличаемся даже от человекообразных обезьян. В первой половине ХХ века полагали, и Иван Петрович Павлов был самым ярким ученым этого направления, что живой организм занимается уравновешиванием себя с окружающим миром. Сегодня такой организм описывают уже совсем по-иному. Сразу после публикации своей статьи в «Архиве биологических наук» Бернштейн написал книгу «История учения о нервном импульсе». В ней он резко спорил с Павловым по всем основные пунктам теории рефлекторного управления, противопоставлял гипотезам Павлова и его учеников очень много опровергающих данных, полученных в других лабораториях, особенно зарубежных. Книга была готова, подписан сигнальный экземпляр (и даже назначена публичная дискуссия), оставалось запустить типографские машины. И тут пришло известие, что Павлов скончался. Николай Александрович сказал: «Я с мертвецами не воюю» – и велел рассыпать набор. Много ли найдется авторов, способных на поступок подобной рыцарственности? У одного из друзей Бернштейна сохранился тот «сигнал» (или фотокопия? – не помню, прошло уже столько лет, забылась и фамилия...) с редакторскими пометками Николая Александровича. Этот раритет мне довелось держать в руках в 1984 году, когда в Москве я писал очерк «Споры по существу». К сожалению, времена были еще такие, когда не то что цитировать – упоминать об этом труде Бернштейна было делом рискованным, и владелец драгоценности предостерег меня от столь опрометчивого поступка. Сам же Николай Александрович никогда в своих статьях и даже в предсмертной своей монографии на эту книгу не ссылался. В сталинские времена страх пронизывал все людское существование, и, наверное, Бернштейн благодарил провидение, что оно подсказало рассыпать набор и отбило память у «павловцев» на той знаменитой сессии двух академий: никто об «Истории учения о нервном импульсе» не вспомнил... Хотя если отвлечься от возможных печальных последствий для автора, публикация книги, не исключено, совершенно по-иному направила бы ход «павловского учения» – уж очень сильным был ее доказательный заряд. Во-первых, его описывают как систему, умеющую сохранять тождественность себе самой, несмотря на прохождение через нее потоков энергии и вещества, несмотря на изменение своего состава – замену одних атомов другими, пусть того же самого элемента. Во-вторых, как систему, которая направленно изменяется, становясь в процессе такого изменения особью, идентичной другим подобным особям по всем существенным признакам, – несмотря на указанные изменения своего состава и внешней среды. Для такой системы генетический код есть модель будущего: модель развития от рождения до смерти. А в ней, модели, запрограммирована, по выражению Бернштейна, «антиэнтропийная направленность» – стремление, несмотря ни на что, упорядочивать свою структуру, противодействовать разрушающим внешним факторам. Мы уже много раз говорили, что любое условно-рефлекторное действие организма может быть вызвано любым сигналом, не имевшим до эксперимента никакой связи с этим действием. Однако связь возникает, и порой необыкновенно прочная. Почему же? Да потому, что эксперимент по методике Павлова формирует у животного (а если постараться, то и у человека) стандартный ответ на стандартную ситуацию. Ответ, являющийся решением некоторой более или менее простой задачи. Да, собака при вспышке лампочки отдергивает лапу, чтобы не получить удар электротока. Но действительная причина такого движения вовсе не вспышка, а психофизиологический образ боли – образ того, что может произойти в недалеком будущем, если лапу не отдернуть. Двигательный ответ на ситуацию, тем более изменяющуюся, несравненно сложнее. Вот мы видим, как, скажем, Штеффи Граф* на бегу принимает мяч и возвращает на другую сторону теннисной площадки. Штеффи бегает так, чтобы ее ракетка встречалась с мячом в заранее намеченной точке. * Великая теннисистка мира 1988...1996 годов, уроженка ФРГ, многократно выигрывала чемпионаты мира, была трижды призером Олимпийских игр, 8 сезонов была названа лучшей ракеткой мира и была обладательницей множества других призов и почетных званий. Это может быть описано в терминах теории автоматического управления как встреча самолета и зенитной ракеты (простите за невольный каламбур): чтобы встреча состоялась, нужно привести к нулю «дельту» – разницу координат, разницу положений этих объектов. Дельту называют еще сигналом рассогласования. Чтобы получить величину дельты, радиолокатор непрерывно измеряет координаты ракеты и цели, вычисляет разницу и вырабатывает сигналы управления рулями ракеты. Все происходит в реальном, физическом пространстве – в атмосфере, в поле тяготения Земли. Не-физиологи и даже некоторые физиологи нередко описывают движение живого существа «по-кибернетически» – так, как был только что описан полет зенитной ракеты. Утверждают, что сигнал рассогласования, нужный для управления рукой, формируется с помощью зрения. Глаз (аналог радиолокатора) видит разницу расстояний между мячом и ракеткой – мозг подает команды мышцам. То есть сигналом считают зрительную оценку того, что именно разворачивается в реальном пространстве – вне человека и его мозга. И выработка команд, направленных мышцам, по такой схеме происходит после зрительной оценки. Но если посчитать ее время, да прибавить время выработки команд управления мышцами, – получится, что ракетка Штеффи Граф с мячом никогда не встретится. Между тем, все видят, что это не так. Где же ошибка в рассуждениях? Дело в том (но это узнали только во второй половине ХХ века и даже позже), что хотя живой организм использует зрение для всяческих надобностей, он редко употребляет этот аппарат для управления движениями, особенно быстрыми. Источник: http://n-t.ru/tp/in/
Категория: Наука \| Добавил: vitalg (29.Янв.2011)
Просмотров: 191

E-mail:
Пароль: