Плавание по волнам сектантского богословия, или Почему я ушел от протестантов 1-1 - Каталог статей

Плавание по волнам сектантского богословия, или Почему я ушел от протестантов 1-1

Незадолго до выпуска была поездка в Санкт-Петербург на первый Пасторский семинар миссии «Грейс», который должен был стать традиционным. В принципе, это была тоже своего рода развлекательная поездка — с экскурсией по городу, проживанием в самой дорогой гостинице «Ленинград» и далее в пансионате на живописном берегу Финского залива, «с раздачей слонов». Наступил выпускной вечер, для нас очередной праздник. Мы были в новых, подаренных нам дорогих костюмах. Вечер был грандиозным — с поздравлениями и вручением дипломов, обильным угощением. Куча подарков, как дождевой поток, покрыла каждого выпускника, не оставляя «сухого» места. Даже новые, модные чемоданы были подарены нам для этих подарков от спонсоров не только из Америки — со всего мира. Миссия «Грейс» имеет свои филиалы по всему свету. И, как говорили сами руководители миссии «Грейс» в СНГ, тогда, в то время, все средства и все усилия всех этих филиалов были брошены для завоевания нашей территории — бывшего Советского Союза. Мы были счастливы и польщены таким необычным вниманием. Первую часть евангельского стиха я «прошел», как этого добивались от меня заморские проповедники, достойно, попробовал «хорошего вина», и оно мне понравилось. По прошествии времени, осознав прошлое, я могу сказать, что главной темой нашей учебы было не изучение доктрин, отделяющих секты от Православия, а благополучие, которое в дальнейшем нам самим предстояло проповедовать. Для грамотного православного верующего ничего не стоит разгромить любое сектантское мудрствование православными догматами. А вот благополучие — это такой крючок, с которого трудно сорваться и на который ловится рыбка большая и малая — от духовенства до прихожанина. Для меня, как и для других, семинария была мышеловкой, и она сработала. На сыр, который был наживкой, клюнуло много моих сокурсников. Я тогда еще не понимал своим мышиным умом, что за него все равно придется расплачиваться, бесплатного сыра не бывает даже в мышеловке. Что все это благополучие, которым я был окружен, дано в долг за самое дорогое — душу, которая продана мной так бездумно дешево. Моя сектантская жизнь только начиналась. Вино начинает кислить Алкоголик, прежде чем им стать, начинает с хороших по качеству алкогольных напитков, «в меру». Когда такое употребление становится частым и входит в привычку, чувство вкуса притупляется, и это уже становится пьянством. Тогда человеку все равно, что пить, лишь бы снять похмельный синдром. В духовном плане похоже, но намного сложнее и опасней, хотя не так заметно. Как в реальной пьяной жизни, так и в духовной «правят бал» бесы, только в духовной жизни это намного умнее и тоньше. Нет таких богословских терминов, как «духовное пьянство», «духовное похмелье» и «духовный алкоголизм», но все они реально существуют. «Духовное вино», которым был напоен «сперва», в последующем времени открывается своей некачественной стороной, но тебе уже все равно, что пить, потому что наступила жажда, так называемое «духовное похмелье». Это не та вода, которую Христос предлагает Самарянке, говоря: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек» (Ин. 4, 14). Жажда общения, как в клубе по интересам, привычка и материальная сторона вопроса — вот неполный перечень цепей, которые удерживают тебя, заставляя не покидать секту. И еще, оглядываясь вокруг, в поисках правды, видя в мире «пир во время чумы», ты бежишь «опохмеляться» туда, где в сравнении с ним «мир и благодать». «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство», — предостерегает апостол Павел (Еф. 5, 18), прежде всего имея в виду духовное прелюбодеяние, которое в плане лечения намного серьезней физического. Ветхий Завет с древнего времени остерегал еврейский народ от такого «распутства», то есть ересей, и пророчески нас, живущих в Новом Завете, — от сект, называющих себя церквами. Никто из богословов разных конфессий не возражает, что Церковь в Писаниях образно названа невестою и женою. «Утешайся женою юности твоей, — наставляет Соломон в Книге Притчей. — И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею и обнимать груди чужой?» (Притч. 5, 18, 20). Царь, имевший 700 жен и 300 наложниц, учит верности единой жене, учит свой народ нравственности, будучи сам не таким... Не странно ли это? Царь, за распутную жизнь которого Бог наказал весь израильский народ тем, что разделил его на два царства, выступает за чистоту супружеских отношений? Только ли целомудрие лежит в основе притч? Но притча останется простым нравственным поучением, даже «анекдотом» (есть такое современное научно-богословское мнение), если не будет нести в себе духовных законов. Притча — это земная история с Небесным смыслом. И в ней прежде всего нужно искать духовную сторону интересующего вопроса: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф. 6, 33). Здесь пророчески Новозаветная Церковь названа «женою юности твоей». Проходят годы, столетия, люди стареют, умирают, сменяется поколение за поколением, а Церковь, как и Христос, Который «вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13, 8), не меняется, оставаясь единственной и верной «Женою юности твоей». Венчание по новозаветным законам бывает единожды, развод и новый брак назван Богом прелюбодеянием. Только одна причина, названная Христом, допустима к расторжению брака, — измена одной из сторон. Немыслимо даже подумать, что это может произойти со стороны Церкви. Человек же такой неверности подвластен, и этот стих предостерегает его от «духовного прелюбодеяния». Как дряхлый старик в страстном своем безумии верит «бескорыстным» ласкам молодой женщины, так и любой человек не застрахован от увлечения разного рода учениями, будоражащими кровь. Уже став православным, разговаривал с бывшей однокашницей по духовному, протестантскому учебному заведению. На мой вопрос: «Почему нельзя быть честным и не сознаться в своем сектантстве, раз ты это понимаешь?» — она с печалью ответила: «А что делать? Где сыскать хлеб насущный?». Вернувшись в родную «церковь», получив должность проповедника, стал служить, в почете и достатке, не обремененный другими заботами. Все вроде бы шло по «букве», написанной в Писании: проповеди о любви к Богу и ближнему, непрекращающиеся молитвы о мире во всем мире и прочее. Но все это со временем стало казаться ненастоящим, игрушечным. На каждом богослужении, обнимая друг друга со словами: «я вас люблю», я чувствовал себя последним вруном, потому что, произнося эти слова, я не чувствовал не только любви, а даже симпатии, а иногда имел скрытую вражду к тому, кого обнимал. Хотя в самом начале моего сектантского «путешествия» этот своего рода обычай мной воспринимался за настоящую любовь. «Любите врагов ваших» (Мф. 5, 44) — учат протестантские наставники, цитируя Писание, а что такое любовь, никто в секте толком объяснить, не может. Не все, что написано в Писании, по силам исполнить читающим его. Без личного опыта, с опытом учителей, которые сами недавно стали христианами, с опытом новоявленных «церквей», отвергающих любой опыт, далеко не уедешь. Можно без остановки говорить, наизусть пересказывая Писание, про любовь к Богу; ближнему; ко всему миру; но не имея при этом опыта самой любви, это будет то же, что толочь в ступе воду: «Царство Божие не в слове, а в силе», — говорит апостол Павел (1 Кор. 4, 20). Не имея такой «силы», которая всегда приобретается опытом (как у спортсменов, подобно тренировкам, начинается с маленькой нагрузки, чтобы не надорваться, и постепенно, со временем, увеличивается, достигая совершенства), все заверения — хоть о любви, хоть о небесном царстве — являются пустой болтовней. Чтобы иметь какое-то представление о любви, о которой не умолкая должен проповедовать каждый протестант, мне пришлось, заставить себя обратиться к трудам Святых православных отцев. Потому что наши новоявленные «кормчие» такого, настоящего представления о любви не имели; только слова, песни, танцы, «обнимансы» и никакого опыта. Почему «заставить»? Потому что пренебрежительное отношение к «ветхой» Церкви принесло свои плоды: хотя открытая вражда к Православию в семинарии не преподавалась, наоборот, молились о вразумлении и возвращении «заблудшей овцы», то есть православных, в лоно истинной «церкви», семинария все же добилась своего — приучила к «духовному суррогату» и взрастила недоверие к Церкви настоящей. Мне, как лидеру «церкви», будущему пастору, необходимо было знать предмет, о котором говоришь, который составляет «фундамент» нашего протестантского церковного учения — любовь. Любовь — это особая, любимая тема сектантских наставников, кем являлся и я. «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8, 16) — часто говорим мы вслед за Иоанном Богословом, употребляя это слово, любовь, в греческом переводе — «Агапе», что значит Божественная любовь. И вот что я узнал, как о любви думают Святые отцы. «Не подумай, возлюбленный брат, — говорит святитель Игнатий Брянчанинов, — чтобы заповедь любви к ближнему была так близка к нашему падшему сердцу: заповедь — духовна, а нашим сердцем овладели плоть и кровь; заповедь новая, а сердце наше — ветхое». Это Святитель сказал о древней, еще ветхозаветной заповеди любви к ближнему, что она не придет к тебе от одного желания, прежде нужно «починить» свое испорченное грехами сердце, как часы, показывающие неправильное время. Что же делать, если даже Моисеева заповедь пока не по силам, а Христос говорит уже о другой, более сильной: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас» (Ин. 13, 34)? Нужно трезво, без какой-либо мечтательности понять, что любовь — это прежде всего труд, а не удовольствие. Достичь любви, о которой говорит Господь, — это взойти на духовный Эверест, что неподготовленному чревато смертью. «Тот, кто по естеству способен с горячностью любить ближнего, должен делать себе необыкновенное принуждение, чтоб любить его так, как повелевает любить Евангелие», — пишет святитель Игнатий. Но вот, говорил я себе, я и делаю над собой усилие, обнимая незнакомых мне людей и словом признаваясь в любви к ним. Много времени понадобилось мне для того, чтобы понять сказанное Святителем. «Принуждение себе» — это когда не хочешь, но делаешь, пусть делаешь через силу, но честно. Если я не люблю, то я не буду признаваться в том, чего у меня нет. Обнимать незнакомцев и говорить им слова любви, попросту врать, сложности не представляет никакой (может быть, вначале стыдно), что очень похоже на признание в любви ловеласа очередной своей жертве. Не зная о любви ничего, проповедовать то, что не знаешь, — это, мягко говоря, водить за нос. Иоанн Лествичник в своей «Лествице» пишет: «Пламенеющая, естественная любовь легко обращается в отвращение, в непримиримую ненависть». Вспомним ветхозаветную библейскую историю, где Амнон, сын Давида, бесчестит Фамарь, сестру Авессалома: «Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистию, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней; и сказал ей Амнон: встань, уйди» (2 Цар. 13, 15). «Естественная любовь выражалась и кинжалом», — продолжает Лествичник. Мы часто, почти всегда, путаем естественную любовь с Божественной — Агапе, а быть в этой любви — значит иметь в себе Бога. Протестанты, как и я в свое время, по дерзости своей так и считают, что Дух Святой живет в них, ссылаясь на стихи Писания, по-своему толкуя его, которое говорит: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас»? (1 Кор. 3, 16). По слову святителя Игнатия, человек, созданный храмом, по грехам превращается в гроб, в котором Бог уже не живет, а как бы спит, пребывая в коме: «Гроб наше сердце. Было сердце храмом; сделалось оно гробом. В него входит Христос посредством крещения, чтобы обитать в нас и действовать из нас. Тогда сердце освящается в храм Богу. Оживляя ветхого человека, мы отнимаем у Христа возможность к действию». Христос Своим рождением говорит нам об этом. Когда Ему пришло время родиться, то место для Царя царей было даже не подготовлено. Что это? Просчет Бога Отца, забывчивость в текучке повседневных дел? Источник: http://www.fondiv.ru
Категория: Общество \| Добавил: vitalg (02.Фев.2011)
Просмотров: 286

E-mail:
Пароль: